Книга Всё, что я о ней помню - Антон Бородачёв

— Не знаю, — ответил я. — По документам он построен в 1899-м сразу после того как здесь в Татрах проложили железную дорогу. Но я не удивлюсь, если в реальности «Мон-Сен-Мишель» окажется даже старше.

— Так значит, все началось с железной дороги?

— Да, — кивнул я и вдруг сам удивился, как мне раньше не пришла в голову эта мысль. — Почти восемьдесят лет этим отелем владела одна и та же семья… А теперь, наоборот, он постоянно меняет владельцев. Несколько месяцев назад его выкупила одна крупная компания из Германии, занимающаяся скупкой и реструктуризацией проблемных активов. Именно она оплатила мне эту поездку.

— И зачем им этот отель?

— Не знаю. Наверное, они снова хотят, чтобы он принимал постояльцев.

— После стольких лет?

— Да…

— А та семья, что владела им в самом начале… Что с ней стало?

Я усмехнулся: «Этого я тоже, к сожалению, не знаю. Мне вообще не так много известно об этом месте».

— Столько тайн.

— Да… — бессмысленно проговорил я. — Но если кто-то владел этой гостиницей так долго, здесь, наверняка, должно было что-то остаться с того времени…

— Что, например?

— Может быть, старые документы или вещи прежних хозяев… Я не знаю точно, но что-то обязательно должно быть.

— Но как ты собираешься найти это?

Я пожал плечами: «Давай для начала осмотримся, а лучше перевернем здесь все вверх дном. А там будет видно. Ты сказала, что „Мон-Сен-Мишель“, как шкатулка с воспоминаниями… Значит, где-то тут должны быть воспоминания и о том времени тоже… О том, с чего все началось».

Кристина посмотрела на меня и заговорщицки улыбнулась: «Эта идея мне нравится».

— Поможешь мне?

— Конечно… Переворачивать все вверх дном — одно из моих любимых занятий.

Мы отправились на поиски и стали методично осматривать один этаж за другим. Я обошел все технические помещения, а Кристина с упоением капалась в ящиках на ресепшене, проверяя записи в книгах и звеня заготовками ключей, которые обнаружились в отдельном мешке прямо под стойкой. Мы поснимали все чехлы с мебели, одернули шторы там, где они были, и даже спустились в подвал, где находилась котельная и система водоснабжения. После землетрясения «Мон-Сен-Мишель» напоминал корабль, который недавно пережил шторм. Отель устоял. Однако с каждым днем и даже с каждым часом он все меньше и меньше напоминал ту роскошную гостиницу в горах, которую я впервые увидел тогда — на фотографии в конверте. Трещины на стенах… Несколько разбитых окон на этажах и съехавшие набок карнизы прямо над ними… Покосившийся балкон над парадным входом… И роскошная хрустальная люстра, свалившаяся с потолка и теперь бесформенной массой лежавшая прямо посреди главного холла… Я обходил одно помещение за другим, думая о том, что сейчас этот процесс скорее напоминал разбор завалов, чем поиски важных зацепок. Отель разрушался, и в какой-то степени мне было даже его жаль. Как будто он был огромным левиафаном, испускающим последний вздох на берегу огромного синего моря.

— Я что-то нашла, — сказала Кристина, но обернувшись назад, я не сразу понял, откуда доносился ее голос.

— Ты где?

— Тут, — откликнулась девушка и в следующую секунду выглянула наружу из узкой трещины в стене, которую я сначала не заметил. — Ты должен это увидеть. Здесь еще одно помещение.

Я попытался пролезть за ней следом, но проход был совсем небольшим, поэтому пробраться внутрь у меня получилось не с первой попытки. Внутри было темно, и от этого в первые несколько секунд я все никак не мог понять, где оказался. Единственное, что я чувствовал абсолютно отчетливо — это затхлый запах старины. Так пахнут старые книги или раритетная мебель, которая уже начинает покрываться плесенью.

— Что это за место? — спросил я, чувствуя, как сквозь трещину в потолке мне на голову падают капли дождя, который к тому времени уже почти прекратился.

— Сейчас посмотрим, — откликнулась Кристина и в следующую секунду щелкнула выключателем, пытаясь зажечь свет. Но в ответ в темноте загорелось только пару тусклых лампочек.

Я сощурился, но даже сквозь сомкнутые веки смог разглядеть вокруг себя груды старой мебели, сваленной по углам в хаотичном порядке. Деревянные стулья, стоящие один на одном, крышку от рояля, снятую с корпуса, картонные коробки с разными надписями, разобранные шкафы и еще целую кучу прочего барахла подобного рода. Просто старый хлам, который стащили сюда из номеров перед тем, как вывезти. Просто поломанная мебель и разная мелочь в обычных картонных коробках.

— Печальное зрелище, — сказала Кристина, обводя взглядом кучи барахла прямо перед собой.

— Наверное, все это просто не успели вывезти после того, как в отеле начались ремонтные работы…

— Да, нет… Я не об этом… — ответила девушка, не давая мне закончить. — Просто мне самой всегда было немножко жаль выбрасывать старые вещи. Когда-то они были нужны… Их любили… У каждой из них была своя история и даже какая-то собственная судьба… Они создавали уют. А теперь — это просто мусор… Посмотри, здесь есть даже картины!.. Это как кладбище для ненужных вещей…

Я огляделся по сторонам: «Больше напоминает старый чулан под лестницей».

— Да… — отозвалась Кристина, но больше не добавила ни слова.

— Давай осмотримся здесь, — предложил я, чтобы прервать, повисшее между нами молчание. Но Кристина в ответ просто молча кивнула. Мы стали перебирать вещи — я с одной стороны, а она с другой. Вокруг пахло ветхостью — странная смесь запахов бумаги, древесины и плесени. И, вдыхая ее, я думал о том, что, наверное, именно так пахнет прошлое, которое теперь оказалось никому не нужным.

Больше я не пытался заговорить с Кристиной. Она разбирала коробки и, доставая оттуда ту или иную вещь, потом долго крутила ее в руках, как будто все больше проваливаясь в свои мысли. Я не хотел мешать ей, а потому тоже сосредоточился на поисках. Я нашел ворох старых простыней, несколько цветочных ваз, аккуратно проложенных упаковочной бумагой, ненужную аудиоаппаратуру и даже музыкальный смычок, который валялся среди вещей без прилагающейся к нему скрипки. Разобравшись с вещами поменьше, я перешел к мебели — точнее, к тому, что еще от нее оставалось. Я видел спинки кресел без всех остальных частей, столешницы с двумя или тремя ножками, какие-то зеркала со сколотыми краями. Глядя на каждую из этих вещей, я пытался представить себе то место, которое было отведено ей прежде. И в этот момент я, кажется, начал понимать все то, о чем говорила Кристина несколько минут назад.

— Хочешь, расскажу секрет? — вдруг сказала она, и, услышав ее голос, я обернулся.

— Конечно.

— Но предупреждаю, скорее всего, это покажется тебе глупым. Поэтому обещай, что не будешь смеяться.

— Да… Хорошо, — проговорил я. Но, кажется, это были совершенно не те слова, которые она собиралась услышать.

— Обещай, — сказала Кристина уже чуть-чуть тверже.

— Обещаю, — ответил я, но после этого она снова не сказала ни слова. Вокруг нас повисла тишина. Я просто ждал, а Кристина потратила еще несколько секунд для того, чтобы собраться с мыслями.

— Раньше, перед тем как выбросить какую-то вещь, я говорила ей «Спасибо». Я знаю, это странно. Но в каком-то смысле мне это было нужно. Знаешь… Это как прощаться с частичкой себя… Платье, в котором ходила на выпускной… Или старый чемодан, с которым ездил в путешествия… Когда ты выбрасываешь их, ты выбрасываешь вместе с ними и какой-то кусочек своего прошлого… Поэтому мне было так важно попрощаться с ними напоследок… Думаешь, это все глупости?

— Нет… — откликнулся я, и мой голос прозвучал как-то неожиданно серьезно. — В каком-то смысле это даже мило. Я просто никогда не думал так о старых вещах.

Я поднял глаза на трещину в потолке, из которой на меня, как и прежде капала дождевая вода, и на секунду растворился в своих мыслях.

— Что это за знак? — спросила Кристина, как-то неожиданно поменяв